Музыка жизни: Татьяна Гордиенко

Поэзия Татьяны Гордиенко и новый сборник «Музыка жизни» (Москва, 2014). Московская поэтесса с запорожскими корнями.

ТАТЬЯНА ГОРДИЕНКО. «Музыка жизни».
Сборник лирики. – Москва, «Пробел-2000», 2014. – 268 с.

Предисловие к сборнику известного российского поэта:
Владимир Алейников «О стихах Татьяны Гордиенко»

Стихи Татьяны Гордиенко – до предела насыщенный различными жизненными событиями, состояниями души, настроениями, размышлениями, воспоминаниями, приметами каждого прожитого дня многообразный мир. Поэтесса средствами речи выражает – по-своему – сложную музыку бытия. Это медитативная лирика, в которой присутствуют и хроника, и документальность, и даже своеобразная эпичность. Изумление перед всем, что ежемгновенно дарит жизнь, соединяется в стихах Гордиенко с её личным жизненным опытом, романтическая восторженность – с трезвым осознанием действительности, радость – с грустью, и эти разные полюса дают особенный эффект присутствия, зажигают огонь творчества. Голос поэтессы – негромок. Но это её собственный голос. И везде – её, незаёмный, взгляд на вещи и явления, на всё, что происходит вокруг. Смена времён года и жизненные периоды, вехи судьбы и знаки сердечной приязни, биографические детали и закономерные обобщения, – всё, решительно всё образует непрерывный круговорот, неизменно пронизанный музыкой, в которой поэтесса чувствует себя, как дома. Время и пространство неразрывно связаны в стихах Татьяны Гордиенко, да и всё пережитое, увиденное, осознанное, выраженное в слове, – соединено прочными нитями внутренних связей. Откровенность и застенчивость, прямота и сдержанность, выплеснутое словно сгоряча и сознательно недосказанное, мечтательность и проницательность, тяготение к неизведанному и то сокровенное, женское, скрытое, что ведомо только самой поэтессе, что прячется в иносказании, но даёт весь тон стихам, – создают прочный сплав, продлевают дыхание строк, помогают им обрести выразительность и целостность.
«Так души раскрываются подчас...»
Так рождаются книги стихов.

Также см.: Статья-анализ новой книги стихотворений Татьяны Гордиенко «Музыка жизни».

Отзывы, заказы и предложения можно отправлять автору: tvgordienko@gmail.com
Подробнее ознакомиться с творчеством Т. Гордиенко можно на её странице на сайте Стихи.про: https://stihi.pro/user/Татьяна Гордиенко

ПОДБОРКА ИЗ КНИГИ

* * *

Вся пестрота земного шара
так незатейливо стройна,
как будто кистью Ренуара
была отмечена она.

Кокетливы поля и реки,
и у деревьев томный взгляд,
едва приподнятые веки,
чуть-чуть приспущенный наряд.

И лёгкой дымки поволока
легла на водяную гладь.
И шелестящая осока.
И нежных лилий цвет и стать.

Почти творения Сислея,
полёт мазков Фантен-Латур.
Картин природных галерея –
явленья красок и фигур.

И, может, не осмыслить сразу,
что в нашей жизни на весах
большая радужная ваза
у человечества в руках.

Весеннее кимоно

Подарю самой себе кимоно
и порадуюсь сиянью весны.
Цветом сакуры цветёт полотно,
вкусом вишни мои мысли пьяны.

И хотя ещё балуют снега,
но цветы уже свежи и чисты.
Синий ирис засиял – как серьга,
и левкоя зеленеют листы.

Беззащитна, словно сердце в груди,
ипомея на холодном ветру.
Если ринутся на землю дожди,
обогрею, как родную сестру.

Амариллису без солнца темно,
и камелия всё ждёт новизны...
Ах, цветастое моё кимоно –
яркий вестник долгожданной весны!

Жасминовое облако

И солнечно, и день уже в разгаре.
Заманчиво сияет небосвод.
Над городом в изящном белом сари
жасминовое облако плывёт.

* * *

Сезон коротких проливных дождей...
Так время пишет летние анналы.
Постираны полотна площадей,
и вымыты парадные порталы.

Дождливый серый городской этюд.
В душе непреходящее анданте.
Открою несравненный крымский брют
и отложу и Пушкина, и Данте.

Вновь натянулась грусти бечева.
А попросту – душевное сиротство,
и все благообразные слова
рифмуются с насмешкой и юродством.

И фабула куда уж как проста,
и у сирени выцветшие букли...
Я праздника хочу – как торжества,
как Музыки с большой, заглавной буквы.

Страничка осеннего дневника

Погода, признаюсь, не дарит радость.
Термометры, деления на градус
нам не сулят ни холода, ни гроз.
На деле – дни холодные, туманы,
и в результате этого обмана
сижу под крышей и кляну прогноз.

Мы до дождей уехать не успели.
Такие же промозглые недели
в Париже, Риме, Питере, Баку.
В Европе вновь нелётная погода.
Прощай на время, море и свобода!
И снова выливаю грусть в строку

о том, как развезло везде дороги,
как «небеса таинственны и строги»
и как деревья вымокли насквозь.
Что капли барабанят оголтело
и что земли измученное тело
с мечтой о солнце бесконечно врозь.

О том, что мне во сне приснились горы,
а мы вели бессмысленные споры.
Что выбрали неправильно сезон.
Что глупо в октябре тащиться в Канны.
Что есть другие города и страны,
и Франция – ну вовсе не резон.

Но, может быть, изменится фортуна,
и вновь удачи ветреная шхуна
к нам повернётся в профиль или фас.
Тяжёлый «Боинг» перелётной птицей
печальных дней перевернёт страницу,
и мы ещё успеем на Кавказ.

Mon cher

Mon cher, какая радость, посмотри:
ужели зацветают барбарисы?
Совсем весна и, что ни говори,
душе приятны солнца бенефисы.

O, mon ami, какой вокруг кураж,
какой расклад на праздники и будни.
Шумит прибой и паруса на судне.
Ну что зима? Она уже мираж.

O, mon amour, забудь печаль и боль,
открой глаза на глубину момента.
Оставим суету и сантименты
и на шкале любви отметим ноль.

Начнём с нуля. Откроем Montrachet*.
O, mon ami, ведь капля камень точит.
Смотри: журавль – весенний атташе –
земле шальное счастие пророчит.

* Montrachet – марка вина.

* * *

Мне жалко зелени, не скрою:
не медлит осени фагот,
и лето с гордой головою
уже идёт на эшафот.

Чёрным по белому

Чёрным – по стенке квадраты и полосы.
В белом цветеньи черёмухи – волосы.
Месяц молоденький – дынною долькой.
Сколько в неведеньи, в сумраке сколько?

Сколько надежде нечаянной теплиться?
В небе неяркая звёздочка светится.
Грешного счастьица шаткая лестница –
крестница грусти и радости крестница.

Сколько по кромке, по краешку сколько?
Вальс, тарантелла, чакона и полька,
жок, болеро... Как мгновения тянутся...
Что же грядёт, что же в сердце останется?

Вновь заполняем отчаянья нишу:
– Слышишь, любимый?
– Любимая, слышишь?
Рвутся в пространство судеб отголоски:
– Мы так похожи, мы душами тёзки,

Два сапога, что слагаются в пару,
Дека и гриф, что являют гитару.
Что же никак мы не сложим дороги?..

...Стынут слова, распадаясь на слоги.

За кулисами судьбы

Ветвей изящные сплетенья –
как лёгкий росчерк вензелей.
И почему-то нет сомненья,
что дождь по знаку Водолей,

что совершенное блаженство –
сиянье капель на стекле,
что вкус любви и совершенства
напоминает крем-брюле.

Плывут во времени картины.
То вижу истинный исход
своих надежд, то – из пучины
внезапно вспыхнувший восход,

то я горю, то снова гасну,
распознавая день и час,
что может принести опасность,
или напротив – Божий Глас.

Понять стремлюсь загадки ветра,
как ход таинственный ферзя.
Что – мне? Дорога цвета фетра
или высокая стезя?

Осенней ноты постоянство –
в мотиве утренней трубы.
Я – за кулисами пространства.
Я – за кулисами судьбы.

* * *
Ты не грусти, мой старый добрый дом.
В том нет подвоха, как и нет обмана.
Пришла пора – и снова за окном
великие полотна Левитана.

* * *

Горевать о будущем некстати.
Н. Ванханен

Уставший день никак не мог уснуть.
Садилось солнце, исчезали тени.
Мне не хватало неба – обернуть
мои давно озябшие колени.

Мне не хватало воздуха в груди.
На самом горизонте меркли дали.
Они лишь знали то, что позади,
а то, что впереди, они не знали.

Они в закатном нежились тепле,
ступали за черту без промедленья –
быть может там, в неведомой земле,
есть жизнь, и рай, и сердцу утешенье.

Отчего, почему?

Почему-то болит и покоя не знает душа.
Вроде нет ничего, чтоб впадать в удрученье и горе,
но живу, как на грани, тревогу и страхи глуша,
и сникаю по полной при каждом с тобой разговоре.

Отчего, почему? Может, это от серой весны,
от промозглых дождей, что скребутся в оконные стекла,
от того, что не снятся цветастые летние сны,
а одежда дорог без весеннего солнца поблёкла?

Ну а вдруг – оттого, что часами молчит телефон,
что постылые дни не приносят давно утешенья?
Вроде всё хорошо, и успешно был начат сезон
отрезвленья души, – но опять впереди искушенье.

В моих мыслей кольцо – не продеть временные пласты.
И зачем вспоминать? – Очевидны и лица, и даты.
А ещё овертолы, фор-флеши, мазолы, висты
твоих действий и слов – как предвестники новой утраты.

Дотянись, не спеши, перепутай и день и число,
разгреби лишний хлам, посмотри: наши души, как эхо,
отражают фатально иллюзий шальных ремесло.
Может, это и есть разрушительный привкус успеха?

Стоп мотор. Мы играем бесчисленный дубль.
Мы не сможем с нуля. Так побойся хотя бы уж Бога.
Ну зачем тебе счастье пустое за ломаный рубль,
если солнце маячит почти что совсем у порога?

* * *

Я радости малой сегодня просила у Бога –
ну чтоб не такой уж печальной, забытой, убогой.
Ну чтоб не совсем безнадёжно отвергнутой Музой,
чтоб миру не в тягость и детям не горькой обузой.

Смотрела в глаза, что внутри золотого киота,
как будто меня к ним магнитом притягивал кто-то.
Ответа просила, хотя ведь доподлинно знаю:
тщетою живу и, быть может, у самого края.

* * *

Пой, тальянка, жги, тальянка!
Звуки больно хороши.
Клавиш мелких перебранка –
как спасение души.

Переливы, переборы –
в них и нежность, и огонь,
нескончаемые споры –
а потом – ладонь в ладонь.

Неказистая гармошка –
голос чистый, как слеза.
Снова ссоры злая кошка
заглянула нам в глаза.

Разлюбезная тальянка,
неуёмная гармонь!
Нынче с милой перебранка,
чтоб потом – ладонь в ладонь.

* * *

Я – словно пифия, я – извлекаю суть,
брожу по чердакам смятенного сознанья.
Как долог, как таинственен мой путь:
от заблуждения –
до душепрорицанья...

* * *

Как ураган и как благая весть –
незаурядность, мудрость, нежность, честь.
Подумалось: о, Господи, сбылось!
...Привиделось, приснилось, пронеслось.
Отозвалось, откликнулось и – в прах.
Осталось горьким ветром на губах,
следами на нетронутом песке
да счастьем, что висит на волоске,
и жаром от каминного огня, –
лишь тенью от тебя и от меня.